В 1983 году были записаны воспоминания ветерана о боевом пути: «В феврале 1943 года призвали меня на службу вместе с земляками Мерзликиным и Федяевым. Попал я в учебный полк № 16 г. Бийска и обучался там в снайперской школе до июля месяца. В конце июля отправили нас на фронт. По эшелону прошел слух, что повезут через Москву, всем хотелось увидеть столицу, как она там. Однако 5 августа, вечером, удаюсь увидеть лишь пригород Москвы, эшелон без остановки следовал на юго-запад. И тут ясно услышали артиллерийскую стрельбу, все встревожились: немца уже под Курском разбили и отбросили, а тут стрельба. Только на ближайшей остановке узнали, что это был первый наш салют в честь освобождения Орла и Белгорода. На передовую мы попали в район города Севска, западнее Курска. Как ни странно, но первые двадцать дней на передовой линии были относительно спокойными, с немцами нас разделяла река. После всего, что мы увидели и услышали о Курской битве, нам было непонятно, как тут, на месте таких боев, может быть так спокойно. Однако даже мы, новички, чувствовали, что готовится наступление. Нас, сибиряков, посадили десантом на танки, сформировав 34-ю гвардейскую механизированную бригаду, 7-й корпус. Центральным фронтом командовал Рокоссовский, а нашей 65-й армией - генерал Батов. На кануне наступления Батов объезжал войска. Запомнился он мне в черном кожаном пальто, волевое лицо с глубокими складками на щеках, властный взгляд, я как-то даже оробел от его взгляда. Он надеялся, что сибиряки не подведут, и мы не подвели. Наступление началось 26 августа. Всю ночь перед этим мы наводили переправу через реку Сев. Под постоянной бомбежкой и артобстрелом нам лишь к утру удалось переправиться, а дальше пошло еще тяжелей. Осколочные снаряды буквально сметали нас с брони. Никто на немцев не отступал, и оборонительная линия у них была капитальная, каждый метр приходилось отбивать. Когда под нами вспыхнул наш танк, мы свалились с него прямо в окоп на головы немцев. Я оказался лицом к лицу с рыжим детиной, на долю секунды, наверное, я опередил его, - и его могила там, а не моя. Не знаю, откуда брались силы, но бились мы весь день, и не было в том бою «перекуров». Едва развиднелось к следующему утру, как все началось снова. Двое суток потребовалось нам, чтобы преодолеть эти несколько километров до Севска, и мы взяли его. Из нашего батальона лишь одиннадцать человек дошли до Севска. Этим числом мы под командой сержанта еще выбили немцев из пригородного совхоза. Тут нам достались богатые трофеи: и оружие, и техника, и даже генеральский мундир со всеми наградами. За этот бой я был награжден орденом Красной Звезды (однако орден нашел меня лишь через 35 лет в родных Сростках). Село удерживали до ночи, пока не пришло подкрепление, а ночью пришлось отправиться в разведку. Продвинулись до окраины следующего села и кое-как окопались в кустарнике рядом с дорогой. Утром обнаружили, что находимся рядом с крупной танковой частью немцев, танки несколько раз проходили совсем рядом, нельзя поднять и головы. А приказ строг: оставаться и следить! Утром наши пошли в атаку, немцы - навстречу. Нашей разведгруппе ничего не оставалось, как вступить в бой. Танки шли настолько близко, что ни одна граната не пропала даром. Чадящими кострами вспыхнуло шесть танков, немцы явно опешили от такого удара, однако ненадолго, и несколько танков развернулись прямо на нас. От одного момента мне жутко до сих пор. Пока стрелял из винтовки по вылезавшим из горящих танков немцам, на мой окопчик сзади наехал танк, да, видно, промазал - гусеницы шелестели с обеих сторон, а меня полузасыпало землей и придушило газом. На моих глазах под гусеницей этого же танка погиб мой земляк Суртаев, помню дальше, как я, лихорадочно передергивая затвор, целился в смотровую щель следующего танка, а дальше грохот и огонь затмили все. Когда, наконец, удалось приоткрыть глаза, увидел... больничную койку. Значит, жив, только ранен, но жив! Вокруг слышу: «Яков, земляк твой очнулся!» Откуда-то сбоку наплывала фигура в сером халате. С трудом узнаю моего земляка, соседа Якова Курьянова. Радость теплой волной подкатила к горлу, перехватила дыхание. «Ну, молодец, земеля, очухался, я уж думал, не совладать тебе с «косой». Много вас прошло через мои руки в приемной санчасти, а вчера попал земляк из Образцовки, ногу ему отхватило, он и подсказал, что видел тебя. Едва удалось опознать тебя и с ходу - на стол. Не горюй, теперь жить будешь, голова только у тебя сильно повреждена от близкого разрыва, часть осколков повытаскивали, челюсть поправили, через час в тыл отбудешь». Дальше чередой пошли госпитали. Снова на фронт попал через четыре месяца. На этот раз началось с города Витебска в январе 1944 года. Потом - оборона под Полоцком. Наиболее яркие воспоминания остались о боях под Витебском, когда над нами висели немецкие аэростаты, и непрерывный артобстрел. Наши атаки были кровопролитными, сковывали большие силы врага, о том ведали командиры, а наше солдатское дело - выполнять приказ. Много пришлось выполнить всяких приказов. Был, например, приказ спасти знамя полка, когда нас почти всех побила артиллерия, приходилось также ходить прикрытием для саперов, разведчиков, отвлекая огонь на себя. На литовской границе попал под последнюю бомбежку. В окопе засыпало песком от взрыва авиабомбы и большой осколок «в придачу». После лечения поехал домой». Статья взята из сборника материалов по истории села нач.XIX - кон. XX вв.:«...вновь заведенная деревня Сростки»
Вернуться к списку